Очевидно, убитый хотел защититься и даже поднимал руки, умоляя убийцу не наносить решающего удара. Выражение ужаса на его лице было такое, словно Сафиев увидел нечто, что напугало его даже больше смерти.

Дронго обернулся. Дежурный, вернувшийся с полпути, стоял и изумленно смотрел на убитого, словно не веря собственным глазам. Дронго подошел ближе. Посмотрел на пол. Никаких следов. Подошел к окну. Открыл его. Отсюда можно было спрыгнуть вниз и уйти по крыше одноэтажного дома, примыкающего к отелю. Очевидно, убийца так и сделал.

У окна не было никаких следов. Дронго еще раз посмотрел на крышу соседнего дома. Никаких следов.

– Его убили? – удивленно спросил дежурный.

– Нужно вызвать полицию, – пробормотал Дронго. – И найдите свою хозяйку.

Он снова взглянул на крышу соседнего дома. Если отсюда спрыгнуть и потом обойти отель... Можно добежать до кафе, где они недавно сидели. Нож загнали с такой силой, словно здесь была личная месть погибшему. Личная месть? А если он все-таки ошибся? У его напарницы сильные руки. И она вполне могла ударить ножом Сафиева, которого так ненавидела. Что, если она не в туалете была, а добежала до отеля, ворвалась в номер к Сафиеву, ударила его ножом, потом спрыгнула отсюда на крышу и бегом вернулась обратно? Теоретически это возможно. Времени у нее хватило бы. Но как она бежала? В своем платье, на каблуках? Нет, это абсолютно невероятно. К тому же убийца знал, где живет Сафиев. Эльзе был известен только отель. Впрочем, если известен отель, то найти номер не столь сложно.

– Я позвоню в полицию, – довольно равнодушно сказал дежурный, – наверно, его все-таки нашли друзья. Это русская мафия, ничего не поделаешь...

Он хотел еще что-то добавить, но Дронго повернулся и поспешил выйти из комнаты.

– Кто будет платить за разбитый замок? – успел крикнуть дежурный, которого эта проблема волновала более всего. Но Дронго ему не ответил. Он спустился вниз по лестнице. Мурсаева тревожно смотрела на него. Он взял ее за руку и вывел из отеля.

– Что случилось? – спросила она. – Где Сафиев?

– Быстрее, – просил Дронго, – быстрее. Мы опаздываем. – Ничего не понимаю, – растерянно бормотала она, – что вы там увидели? Куда мы идем?

– Возвращаемся в наше кафе, – объяснил Дронго, – идемте быстрее, я потом все объясню.

Он буквально силой дотащил ее до кафе. И, оставив около стола, бросился к бармену узнать, где находятся туалеты. Они находились справа от бармена, здесь был выход в узкий коридорчик, откуда можно было пройти в туалеты. Дронго вышел в коридорчик и прошел дальше. Увидев женский туалет, он толкнул дверь и вошел в него. Здесь никого не было. Одна кабинка. Небольшое окно над головой. Дронго подошел к окну, попытался влезть на закрытый унитаз. Посмотрел наверх. Нет, отсюда выбраться невозможно. Даже гимнасту было бы сложно отсюда вылезти. А в ее платье – абсолютно невозможно. Он потрогал верхнее окно. Она даже отсюда не пролезет.

– Что вы здесь делаете? – услышал он ее голос за спиной.

Дронго обернулся. Она стояла в дверях и недоуменно смотрела на него.

– Может, вы наконец объясните мне, что происходит? – спросила она.

Он тщательно помыл руки и, достав свой носовой платок, вытер их, после чего наконец взглянул на Мурсаеву.

– Зачем вы пришли в женский туалет? – подозрительно спросила она. – Вы проверяете меня? Хотели убедиться, могла ли я отсюда вылезти? Неужели вы думаете, что я бы вышла отсюда, не сказав вам?

– Уже не думаю. – Он вышел из туалета, кивнул бармену и пошел к выходу. Она шла следом, не решаясь ничего спрашивать. Наконец, когда они оказались на улице, Эльза спросила:

– Что происходит? Вы можете мне объяснить?

– Нам нужно срочно уезжать из Амстердама, – пробормотал Дронго, – сесть на поезд и срочно уехать. В Брюссель или в Париж. Или в Германию.

– Почему?

– Сафиев убит, – он встал перед ней, глядя ей в глаза и внимательно наблюдая за ее реакцией.

Она не вздрогнула, не испугалась. Но и не обрадовалась. Она смотрела ему в глаза.

– Как это убит?

– Мы опять опоздали, – сказал он, – пока мы сидели в кафе, убийца нашел его в отеле. Или выследил, когда Сафиев возвращался из полиции. Выследил и зарезал. Но я могу вам сказать, что убийца на этот раз допустил ошибку. Я знаю всех, кому было известно о нашем визите. А значит, круг подозреваемых достаточно небольшой. И я вычислю того, кто направил сюда убийцу.

Она смотрела ему в глаза. Внимательно, прямо. В них не было ничего, кроме решимости идти до конца.

– Собаке – собачья смерть, – твердо сказала она, – значит, вы все-таки думали, что это я убила его? Думали, что это я могла убежать из кафе и зарезать его. Неужели правда вы так думали?

– Нет, – ответил Дронго, – но я должен проверять все версии. Идемте скорее в отель, нам нужно быстрее покинуть Амстердам, чтобы не давать объяснений в полиции. Иначе потом мы попадем в списки нежелательных лиц, и нам никогда больше не дадут Шенгенской визы.

Чтобы собрать вещи, расплатиться за два номера в отеле и приехать на вокзал им понадобилось около тридцати минут. Взяв два билета первого класса, Дронго и его спутница оказались в вагоне поезда, следовавшего до столицы Франции. И только после того как стюарт разнес напитки и они немного успокоились, она наконец спросила у него:

– Расскажите мне теперь, что там произошло?

– Сначала извините меня, – пробормотал Дронго, – увидев убитого, я был вне себя от разочарования и злости. Конечно, в первую очередь я должен был заподозрить вас. Ведь именно вам я все рассказал и вы с самого начала знали, куда мы едем и с кем будет встречаться... Кто-то идет по нашим следам. Нам нужно понять, кто и зачем. Возможно, это те самые люди, которые ломились к вам в квартиру. Или избили Пашу Головина. Не хочу гадать. Но я знаю, что про наш визит в Голландию знало не так много людей.

Она молча слушала.

– Кроме нас с вами, знал еще Леонид Кружков. Я могу ошибаться в людях, но не настолько. По-моему, он не может стать предателем или пособником убийц.

– А деньги за несделанную работу он у меня взял, – заметила она.

– Если бы вы только знали, как он старался. Он даже в Сыктывкар сам поехал, чтобы найти хоть какие-нибудь следы. Парень не виноват, что эта задача оказалась ему не по плечу. Кроме него, о нашей поездке мог знать Георгий Шенгелия. Он хотел со мной завтра встретиться, а я сказал ему, что завтра не смогу. Он мог догадаться. Затем следователь Линовицкая, которая приходила ко мне ночью. Вот и все. Больше никто не мог знать. Хотя нет... Если прослушивали мой телефон, то могли понять, о ком именно мы говорим. Я примерно знаю, кто это мог быть.

– Кто, – спросила она, – кто еще?

– Компания ОНК, – объяснил Дронго, – государственная нефтяная компания, за которой стоят интересы некоторых высокопоставленных лиц из правительства. Служба безопасности компании вполне могла организовать прослушивание моего телефона и выйти на Сафиева. Но тогда кто и зачем убил Аллу? И тем более Мальгасарова? Непонятная ситуация.

– Что вы хотите делать? – поинтересовалась Мурсаева.

– Поскорее вернуться в Москву и попытаться выяснить, прослушивался ли мой телефон, и если да, то кому было выгодно это. Я все еще не могу связать все эти убийства. Словно неведомый убийца действует как маньяк, пытаясь убивать всех, с кем мы хотим поговорить.

– Вы верите, что моего брата застрелили маньяки? – удивилась она.

– Не верю. Именно поэтому и пытаюсь понять логику этих преступлений.

Он замолчал, откидывая голову на спинку сиденья, чтобы продумать ситуацию. Получается, что ему отрезали все концы. Все нити, которые вели к разгадке убийства Салима Мурсаева, неизвестные сумели обрубить. Но здесь есть момент, на который он обязан обратить внимание. Салим Мурсаев и Юрий Авдеечев были убиты профессиональными киллерами из автоматов и пистолетов. То же случилось и с Мальгасаровым. А вот Аллу они почему-то задушили. Хотя опытный киллер не станет полагаться на подобный способ умерщвления. И уж тем более нож – не его оружие.